Центром кровообращения является печень, а кровь вен и артерий – это разные жидкости, которые никогда не смешиваются, – вот такое дикое для нашего слуха представление господствовало в медицине целых полторы тысячи лет, со времен древнеримского врача Галена. И считалось это учение таким незыблемым, что когда испанский врач Мигель Сервет в середине 16 века попытался его развенчать, – инквизиторы сожгли его на костре вместе с его «еретической» книгой. Надо ли удивляться, что молодой английский медик Уильям Гарвей, родившийся спустя четверть века после той казни, начинал свои исследования кровообращения с большой осторожностью. Еще студентом он ставил опыты на животных и на себе, надрезал сосуды, стараясь понять, как же циркулирует кровь. Но, даже став одним из опытнейших врачей Лондона, проведя бесчисленное количество вскрытий умерших, осторожный Гарвей воздерживался от выводов, хотя ему уже стало ясно, что центром кровообращения является сердце. Об этом он решился сказать в своих лекциях, лишь возглавив кафедру анатомии и хирургии в коллегии медиков английской столицы. Но и рассказав о своем открытии, о схеме путей крови, без знания которых нельзя правильно лечить больных, – Гарвей отказался что-либо публиковать Лишь в пятьдесят лет обстоятельный и неторопливый Гарвей издал, наконец, книгу, которая означала переворот в понимании кровообращения. Сердце – это насос, который гонит кровь по артериям, и обратно по венам, – провозглашала книга, встреченная в штыки чуть не всем тогдашним медицинским миром с его старозаветными представлениями. Гарвей догадывался о роли легких, но он ничего еще не мог знать о газообмене, о кислороде, которым насыщается кровь. Он считал, что кровь в легких лишь охлаждается и изменяет свой состав. В заключение – одна деталь: когда 79-летний ученый почувствовал, что умирает, он успел каждому из близких сделать маленький подарок, – и лишь после этого закрыл глаза. Это произошло почти три с половиной века назад.